Михаил Ринский
КОРНИ И ПОБЕГИ
Семьям наций и народов с многовековым ПМЖ – «постоянным местом жительства» - легче прослеживать свои родословные и наращивать семейные генеалогические деревья. Нам, евреям, трудно находить свои корни, обнаруживать связь с ними найденных ветвей из прошлого и новых побегов. Честь и хвала энтузиастам, бережно хранящим эти корни и ветви, устремляющим к солнцу побеги свои и растящим новую поросль с яркими цветами и сочными плодами. Юдит Сандель-Клейн – в их числе.
СЕМЬЯ МАТЕРИ
Прадед Юдит купец Авраам Альтшулер был не из последних людей в украинском Кременчуге. Жить бы им и жить безбедно с красивой женой Голдой, но – не судьба: родив в 1890 году дочь, молодая мама успела дать ей имя Анюта и вскоре умерла по причине, не сохранённой семейными преданиями, но столь не редкой в те времена. Нелегко Аврааму было перенести утрату – от горестных воспоминаний он даже переехал в Мелитополь.
Шло время. Авраам успешно справлялся со всеми трудностями обустройства на новом месте. Но дочери нужен был материнский уход, и отец вторично женился. У Гели Гуревич, вдовы, был свой сын. Союз Гели и Авраама оказался на редкость дружным. К своим сводным детям они со временем прибавили ещё трёх совместных сыновей и двух дочерей. Слава Б-гу, дети подрастали, учились, и вот уже и Анюта превратилась в цветущую девушку.
В Кременчуге у Авраама остались и семейные корни, и немало друзей. Нередко обменивались визитами Альтшулеры с кременчужанами. Два сына были у Абрама и Алты Розиных: Лёва и Пиня. Последний стал тайной любовью Анюты, но без взаимности: не обращал убеждённый холостяк Пиня внимания на девушку. Зато его старший брат через некоторое время сделал ей предложение, а дружба родителей сыграла решающую роль, и в 19 лет Анюта вышла замуж за 29-летнего Лёву. Через два года, в 1911 году, у них родилась первая дочь Голда, или Ольга, как её звали в быту.
Приближалась Первая мировая война. Лёве не грозил призыв на солдатскую службу, губительную для евреев в антисемитских условиях российской армии: ранее он лишился практически всех зубов. В 1914 году, воспользовавшись в период войны возможностью покинуть зону оседлости, вся семья Альтшулеров из Мелитополя уехала в Харбин. Лёва и Анюта с Ольгой перебрались в Кременчуг и поселились в семейном подворье Розиных. Здесь у них в революционном 1917 году родилась вторая дочь Верочка.
Здесь же семья Розиных пережила ужасы гражданской войны и погромов. Как-то в 1919 году группа казаков- деникинцев ворвалась в их двор, один из них приставил пистолет к виску Пини и потребовал денег. Розины, конечно, отдали всё, что могли, а Пиня поседел тогда в одну ночь. Воспоминание той ночи осталось неизгладимым на всю жизнь в памяти Анюты и маленькой Ольги, у которых всё это происходило на глазах.
После погрома Анюта спросила Лёву:
- Ну, что будем делать теперь?
- Что ж, - ответил супруг, - ляжем на дороге и умрём…
Инертность тихого, спокойного мужа раздражала энергичную Анюту. Но в той ситуации в его шутке была такая доля правды, что Анна решительно взяла инициативу на себя:
- А я хочу жить! - заявила она.
К этому времени отец Анюты и мачеха Геля с шестью детьми были уже в Харбине, куда приехали ещё до революции. Лёва и Анюта с двумя дочурками добрались туда только в 1923 году, как раз перед тем, как в следующем году, после смерти Ленина, Советы захлопнули ворота эмиграции.
Все остальные Розины остались в Кременчуге. Со временем, спасаясь от погромов и решив, наконец, вообще покинуть этот черносотенный край, как и десятки тысяч украинских евреев, все кременчугские Розины перебрались в Ленинград. Пиня так и остался холостяком. Переписка Лёвы со своими родственниками продолжалась до 1934 года, когда в письме от Пини прочли: «Не пишите…». Очевидно, там уже начались репрессии после убийства Кирова. Переписка так и не возобновилась.
По приезде в Харбин Лёва занялся коммерцией в конторе одного из братьев Анюты, приехавших с родителями раньше и уже устроенных. Вся семья Альтшулеров жила в одном дворе. В этом же дворе, для начала – вчетвером в одной комнате, поселилась и семья Лёвы. Со временем, когда у него дела наладились, сняли квартиру. Анюта занималась хозяйством – это у неё здорово получалось. Юдит на всю жизнь сохранила в памяти приятные запахи кухни бабушки, настоящей «а идише мамэ».
ХАРБИН 20-х ГОДОВ
В тот период, когда приехавшие Розины обосновывались в Харбине, члены еврейской общины этого города ещё пребывали в состоянии постреволюционной эйфории. Вообще, ещё с начала века русская Маньчжурия была убежищем от насилия и погромов, царивших в России в районах черты оседлости. В полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги не действовали дискриминационные законы империи, и открытого антисемитизма здесь не было вплоть до конца двадцатых годов. Евреи активно участвовали в коммерческой деятельности, в промышленности, в местном самоуправлении. К середине 20-х годов в Харбине и зоне КВЖД их было уже свыше 15 тысяч. Евреи России с надеждой восприняли политические лозунги большевиков. Вот что писал в 1920 году журнал «Сибирь – Палестина», в то время единственный еврейский печатный орган на Дальнем Востоке:
«Мы знаем, что в настоящее время Советская власть – единственная, которая может обеспечить советскому еврейству хотя бы просто физическое существование,…гарантии личной безопасности в борьбе с погромными элементами». Но в том же журнале – объективность: «Большевистский режим, не допуская погромов, произвёл самый ужасный разгром в экономическом и духовно-национальном отношении».
До 1923 года редактором журнала был А. М. Евзеров, а затем – А. И. Кауфман, бессменный руководитель харбинских сионистских организаций вплоть до его ареста после войны осенью 1945 года. Журнал был органом как еврейской общины Харбина, так и «Национального совета евреев Дальнего востока», и общества «Маккаби».
Забегая вперёд, стоит уже здесь упомянуть, что с 1931 года стал выходить второй сионистский журнал на русском языке «Гадегел» - «Знамя», редактором которого стал С. А. Клейн, дядя героини нашего очерка по отцовской линии.
Русскоязычная часть населения Харбина, достигавшая в 20-х годах 150 тысяч человек, была очень пёстрой по составу. Много было беженцев из разного рода белогвардейских частей и формирований, и взглядов – от эсеров до профашистских. Они объединялись в свои организации, в том числе и антисемитского толка, но крупных акций пока себе не позволяли. В отношениях с китайцами вообще проблем не было.
После укрепления Советов и заключения соглашения между СССР и Китаем в 1923 году на железной дороге и других предприятиях, связанных с КВЖД, имели право работать только советские и китайские граждане. Поэтому многие из беженцев принимали в эти годы советское гражданство с целью устройства на работу. Но среди еврейского населения в общении и повседневной жизни никакого антагонизма на этой почве не было. Принявших советское гражданство в шутку называли «редисками»: красными внешне и белыми внутри.
Среди еврейского населения без гражданства преобладали сионистские настроения, хотя немало было и бундовцев, и социалистов всех мастей. Но две синагоги, еврейские больница, столовая для бедных, библиотека, школа, молодёжные и спортивные организации принимали всех, независимо от политической окраски. Евреи в Харбине жили нормально, как в целом и сам город, до 1932 года, когда Маньчжурию оккупировали японские войска.
СЕМЬЯ ОТЦА
Первая половина XIX века. Время крепостного права, черты оседлости, государственного антисемитизма. Но и время Пушкина и Грибоедова, восстания Декабристов и свежего воздуха с Запада. Время пробуждения людей в борьбе за человеческое достоинство.
У тифлисского еврея Азара Рогова сын Яков служил в армии. Служил уже не первый год, пережил не один поход и не одно сражение. Заставил себя уважать. А тут – какой-то заезжий офицер-чинуша позволил себе бывалого солдата оскорбить – наорать, назвать жидом, да ещё и руки распустить. Ну и получил в ответ своё. За рукоприкладство к офицеру солдата-еврея приговорили к смертной казни.
Спасая сына, Азар Рогов поехал в Петербург. Якова спасло то, что ещё юным он сам спас утопающего мальчика-дворянина. Отец выхлопотал замену смертной казни на ссылку в Сибирь. В благодарность отцу Яков поменял фамилию на Азарович. Со временем он поселился в Иркутске, женился, родились три сына. Двое из них, Соломон и Михаил, в 1892 году уехали в Америку, там поменяли фамилии – тоже в честь отца – на Якобсон. Третий сын, Исай, остался в Иркутске, женился. Как и отец, купец Исай Азарович торговал мехами. А в отличие от отца, у него родились не три сына, а три дочери.
Революции, гражданская война, погромы – для евреев это время в Сибири, как и по всей Руси, было полным опасностей, неуверенности в завтрашнем дне. Первыми, ещё легально, в самом начале 1294-го из Иркутска в Харбин уехали сам Исай с дочерью Ривой и двумя внуками. Вторая дочь Сара осталась в Иркутске, вышла замуж за купца Авраама Клейна, родила двоих детей.
Третья дочь, Анна, поступила против воли отца, соединив свою судьбу с фармацевтом Дмитрием Лазаревым. Мало того, что иноверцем, так ещё и больным человеком. Анна не проявляла особой сердобольности по отношению к больному мужу: уходила по вечерам, оставляя восьмилетнего сына Юру с больным отцом. Дмитрий скончался в 1929 году. А в 1930, день в день после его смерти, Анна вторично вышла замуж, но через четыре месяца скончалась сама.
Двенадцатилетнего сироту Юрия усыновила тётя Сара Клейн, семья которой тоже собиралась эмигрировать в Харбин. В 1931 году первым туда отправили старшего сына Якова, а ещё через год через границу, пешком через замёрзший Амур, перебрались и остальные – нелегально, подкупив пограничников. Обустроиться им в Харбине помогли родственники.
Семён (справа) и Юрий (в цетре) Клейны в форме "Бейтара".Юрий в семье Клейнов был, как родной сын. У него сложились дружеские отношения с младшим из двух сыновей тёти Сары, Семёном. Ну а старший Яков был любимцем семьи. Через несколько лет, уже в Харбине, одновременно с женитьбой Юрий примет фамилию Клейн, в благодарность к тем, в чьём доме прошли лучшие годы его юности.
ЯПОНСКАЯ ОККУПАЦИЯ
Приехавшие ранее Альтшулеры, а затем и Розины советское гражданство не приняли. Не могли сохранить его и Клейны, нелегально перешедшие границу. Но если ранее это имело значение с точки зрения в основном работы в советских учреждениях, то с 1932 года изменилось многое.
В этом году Япония фактически оккупировала Маньчжурию, создав марионеточное государство Маньчжоу-Го. Японцы стали постепенно вытеснять СССР из Маньчжурии, в том числе и с железной дороги, препятствуя работе советских граждан, организуя саботаж и поджоги с помощью криминальных элементов из профашистских партий, но в то же время формально оставаясь в стороне. Они неплохо относились к евреям, но в то же время не мешали бандитам и антисемитам, поднявшим головы, занимавшимся уголовщиной, вплоть до похищения людей.
Во всём мире вызвало возмущение похищение, вымогательство выкупа и затем убийство русскими эмигрантами-фашистами французского гражданина еврея Семёна Каспе. Японские власти освободили убийц. Передача в 1935 году Советским Союзом Японии полного контроля над зоной Китайско-восточной железной дороги явилась последним толчком к массовой эмиграции русскоязычного населения: к концу 30-х годов оно сократилось до 30 тысяч человек. Еврейская община уже к 1935 году уменьшилась до 5 тысяч.
Уехала и почти вся семья Альтшулеров. Главы семьи Авраам и Гели скончались оба в 1928 году. Отъезд братьев и сестёр начался ещё после кончины родителей и ускорился после оккупации 1932 года. Разъехались кто в Шанхай, кто в Тяньцзин. Остался лишь один из братьев. И Анюта с Лёвой.
Невыносимые условия японцы создали для оставшихся пятисот советских граждан - сотрудников консульства, больницы и других организаций и членов их семей, которым запрещалось и работать, и учиться.
Но жизнь продолжалась, люди работали, учились, подрастали и взрослели дети. У Лёвы и Анюты Розиных старшая Ольга получила профессию бухгалтера, работала кассиром. В жизни преуспеть ей мешала излишняя стеснительность. И всё-таки в 1936 году ей сделал предложение выходец из Одессы Моня Зильберглейт, и после свадьбы они уехали в Палестину. Там им пришлось сначала нелегко. Моня работал на Мёртвом море простым рабочим на разработке фосфатов. Через родственника ему удалось устроиться на склад в порту Тель-Авив – Яффо. Много лет жили в общей квартире, и только в 1952 году, после рождения второй дочери, купили амидаровскую квартиру в Холоне. К сожалению, Ольги и Мони уже нет в живых. Дочери нормально устроены.
В 30-х годах уже немало евреев направлялись на историческую Родину. В то время это было смелым поступком. Большую роль в подготовке и отправке молодёжи в Палестину играли молодёжные организации «Бейтар» и «Маккаби». Только «Бейтар», названный так в честь самоотверженного сиониста Брита Трумпельдора, делегировал более 50 своих членов. Кстати, спорт играл большую роль в жизни еврейской молодёжи города. Одновременно спортивные организации подготавливали молодых людей к участию в отрядах самообороны. До 90 процентов молодёжи посещали клубы, спортплощадки, тренировались на яхтах и гребных судах.
Одной из активисток спорта была и Вера Розина. Впрочем, она была первой и в учёбе: закончила с золотой медалью английский экономический колледж, успешно работала в конторе, а затем маклером по недвижимости и имуществу.
Именно на спортивных площадках познакомились Вера Розина и Юра Лазарев, в недалёком будущем Клейн. Юра, успешно с молодых лет занимаясь коммерцией под руководством старших братьев Клейнов, был ещё и ярым охотником, и прекрасным спортсменом. В составах спортивных команд 30-х годов, сохранённых газетами и журналами, фигурируют фамилии: Розина, Альтшулер, Клейн. И, между прочим, и неоднократно, Ольмерт, из семьи нынешнего премьер- министра Израиля.
Советские разведорганы и после ухода СССР с КВЖД в 1935 году продолжали внимательно следить за жизнью и деятельностью эмигрантских, в том числе еврейских организаций в Харбине. В их документах упоминается, например, «Национальный совет евреев Восточной Азии» во главе с А. И. Кауфманом. На учёте там и «Брит-Трумпельдор» (Бейтар) во главе с С. А. Клейном, который был также редактором издательства «А-Дегел». Семён Клейн – брат Юрия.
После свадьбы Юрий и Вера Клейны сняли уютную двухкомнатную квартиру. В 1940 году у них родилась дочка Юдит. По хозяйству помогали повар-китаец, которого шутливо звали Васькой, и приходящая русская няня. На лето снимали дачу на том берегу Сунгари. Девочке не разрешали играть с китайскими детьми. Вообще, эмигранты жили обособленно от китайского населения.
В центре - Вера и Юра. Справа - Сара и Авраам Клейны. Слева- Анюта и Лёва Розины.
В 1940 году в семье случилась трагедия: старший из братьев Клейнов Яков уехал по делам бизнеса в Японию и там скоропостижно скончался. Его гроб привезли в Харбин. 30-летний Яков был одним из вожаков Бейтара, уважаемым и любимым в общине. Многолюдными были похороны. Якову поставили красивый памятник в виде меноры. К сожалению, к настоящему ремени красивый памятник потерял свой первоначальный вид…
СОВЕТСКАЯ «ПЯТИЛЕТКА»
Семья Клейнов, несмотря на все трудности войны, на карточную систему, жила относительно безбедно. Но она, как и всё русскоязычное население Харбина, с радостью встретила Советскую армию-освободительницу осенью 1945 года. Юдит помнит, как во время парада советских войск отец держал её, пятилетнюю, на руках, и она бросала цветы. Юрий был в числе самых энергичных энтузиастов и с первых же дней работал на вокзале, куда его пригласили. Но произошла какая-то немыслимая, нелепая трагедия…
Юрий присутствовал на каком-то приёме, организованном советскими властями. Свободных мест не было, и, когда появился кто-то из старших офицеров, его попросили уступить прибывшему место. Юрий отказался. Состоялся горячий разговор, Юре предложили назвать себя, он не назвал, ему заявили, что всё равно найдут.
Масла в огонь подлила мама Сара, упрекая Юрия, что из-за его ссоры теперь может пострадать вся семья Клейнов. Впечатлительный 27-летний Юрий тяжело переживал всю эту драму, и в конце концов он заперся и покончил с собой.
Горе семьи было безмерным. Но продолжение последовало: арестовали последнего из братьев, Семёна. Причин, кроме смерти Юрия, у властей было предостаточно: активист еврейской общины, издатель и редактор еврейского журнала, правда, ещё в 1942 году закрытого японцами; руководитель «Бейтара»; коммерсант. В то же время был арестован и А. И. Кауфман, отправлен в российские лагеря… Семёну повезло: через месяц его всё-таки выпустили.
Вера и Юра Клейны - родители ЮдитПосле смерти Юрия Вера с дочуркой переехала к родителям, Лёве и Анюте. Вера работала маклером, содержала семью. Очевидно, смерть мужа глубоко подействовала на неё: Вера стала жёстче, в том числе с дочерью. Юдит стали отводить в еврейский детсад, а в 7 лет она пошла в школу «Талмуд-тора» и до отъезда в Израиль, больше двух лет, проучилась в ней.
В Харбине на несколько лет, до передачи КВЖД Китаю, установилась власть советских органов. Продавались советские газеты, шли советские фильмы. Юдит запомнила: «Аршин Мал-Алан», «Каменный цветок».
В 1948 году, после образования Государства Израиль, в клубе перед фильмом показывали документальный фильм о приезде в Москву первого посла молодой страны Голды Меир. Люди, в том числе и семья Клейн, специально шли в кино. Многие в зале плакали. После этого фильма вопрос с отъездом в Израиль был в семье окончательно решён. И в 1950 году завершилась «пятилетка» их жизни при советской власти, столь трагичная для Кауфманов, Клейнов, Розиных и многих других еврейских семей.
НА ИСТОРИЧЕСКУЮ РОДИНУ
Уже в 1949 году начался выезд из Харбина групп евреев в молодое Государство Израиль. Первые разрешения на выезд китайские власти предоставили евреям – выходцам из Гемании, имевшим ранее германское гражданство. Юдит запомнились бело-голубые флаги, которые укрепляли на поездах молодые сионисты. Семья Розиных – Клейн продала мебель за 12 миллионов юаней. Хотя Ольга в письмах из Тель-Авива советовала брать всё практичное, в том числе съестное («вплоть до картошки – всё пригодится» - писала она), - взяли, в пределах положенного веса, как раз наоборот: пианино, семейный бабушкин хрусталь. Вера вшила в одежду 30 долларов и 16 фунтов стерлингов, иначе конфискуют. А ещё Вера заказала широкий тяжёлый золотой браслет, но он болтался и как раз при таможенном осмотре обнаружил себя – китайцы его конфисковали. Не повезло и с хрусталём: ещё при отъезде лошадь, впряжённая в тяжёлую телегу, при трогании с места встала на дыбы, телега наклонилась, ящик с хрусталём съехал, и содержимое семейного серванта превратилось в осколки.
Первыми уехали мать и дочь, Вера и Юдит – подготовить «плацдарм». Дедушка и бабушка, Лёва и Анюта, выехали через месяц после них. Как и многие в то время, поездом до Тяньцзиня, там несколько недель ждали парохода, зафрахтованного Сохнутом, и затем неделю – до Гонконга. На корабле, несмотря на далеко не комфортные условия, настроение было приподнятое. Все как по команде побросали в море китайские значки с красными звёздами, которые каждый должен был носить в Китае. Под аккордеон дружно пели «А-Тикву», еврейские песни.
В Гонконге с корабля на берег не выпускали, по визовым и конспиративным соображениям. Потом три дня от Гонконга летели до Израиля, с посадками в Калькутте, Карачи, и ещё секретной в Саудовской Аравии. Секретной потому, что страна арабская, по трассе все страны были мусульманские, но здесь были, очевидно, чьи-то базы. Без заправки в те годы на расстояние от Карачи до Израиля самолёты доступных видов долететь не могли.
Прилетели 7 марта 1950 года. В аэропорту встретила Ольга, но родные сёстры после 15 лет разлуки даже не смогли обняться – их разделяла стеклянная дверь на замке: приезжим полагалось пройти карантин. На аэродроме прилетевших накормили чёрным хлебом с селёдкой и луком, на десерт – вареньем. Новорождённая страна была в тяжёлом положении, и не только с провиантом.
ВОСХОЖДЕНИЕ
Как раз в день их приезда в Тель – Авиве выпал снег – явление крайне редкое. На неделю привезли в лагерь «Шаар-алия» - здесь оле-хадаш проходили карантин, здесь им делали прививки. Затем – лагерь « Атлит», бывшая английская военная база под Хайфой. Месяц жили в бараках. В одном огромном строении размещалось сразу 50 семей. Пищу готовить было негде и не на чем. За готовой пищей надо было идти в раздаточный пункт и стоять в очереди. Но самое страшное случилось, когда в ураган с сильным мартовским дождём кто-то открыл дверь барака, и ворвавшимся ураганным ветром подняло крышу огромного общего помещения барака - осталось с одного края не более четверти крыши. Вера взяла дочь на руки, все столпились под оставшейся частью крыши. Потом их разместили в другом жутком бараке.
Отличное знание английского помогло Вере устроиться на работу по заказу импортного оборудования для сельского хозяйства в фирме «А-машбир а-меркази», принадлежавшей кибуцному движению, и семью поселили в более комфортабельном лагере «Махане Исраэль», где хотя бы были новые бараки. Жили в одной комнате с семьёй из Египта, затем уже сделали перегородку. Здесь они уже жили вчетвером, приехали дедушка и бабушка. Усилиями изобретательной Анюты из ящиков соорудили мебель.
Кормили, как придётся; ели то, что удавалось получить. К примеру, бабушка Анюта делала «печёнку» из дрожжей и жареного лука, из кабачков – «яблочный пирог». Считалось, что семь солёных оливок заменяют яйцо – Юдит эти маслины терпеть не могла. Мясо и куры были недостижимой роскошью. Была какая-то жвачка, которая стоила недорого, но и это удовольствие Юдит не всегда могла себе позволить. Готовили на примусах, что было небезопасно: был случай, когда на одной из женщин загорелась одежда, она получила сильные ожоги.
В лагере свирепствовали детские болезни: Юдит переболела здесь дифтеритом, коклюшем. Неудивительно: здесь скученно жили сотни семей со всего мира, от выходцев из арабских стран до репатриантов из Румынии, Китая, Польши… Дети играли все вместе. Бабушка Анюта, забывшись, кричала на них по-китайски.
Но, несмотря ни на что, Юдит была счастлива: у неё появилась много новых друзей, вокруг лагеря была масса цветов. Проблем с языком, как у многих, у неё не было, ведь в Харбине она учила иврит в Талмуд-торе, а недостающий словарный запас пополнила, как и все дети, что называется, на лету. Трудности были с кино: им показывали бесплатно фильмы, но на идише, и многие не понимали. Впрочем, для детей любой фильм был праздником.
Семья Клейнов приехала в Израиль в апреле того же 1950 года и сначала поселилась в гостинице в Тель Авиве, потом переехали на квартиру. Семён открыл магазинчик в Тель-Авиве – продавал изделия из серебра, потом руководил мебельной фабрикой. Уже неизлечимо больной приехала в Израиль его мать – бабушка Сара, здесь она скончалась. Семён был любимым дядей Юдит, заменившим ей отца, её доверенным и советчиком до самой его кончины в 1974 году.
Сын Семёна Йоси по окончании курса наук успешно работал руководителем по монтажу и ремонту оборудования и компьютерной техники медицинских учреждений. Сейчас, уже на пенсии, он является заместителем председателя Президиума ЦК и казначеем Ассоциации евреев - выходцев из Китая – Игуд Иоцей Син, которую возглавляет сын бессменного руководителя харбинской сионистской общины А. И. Кауфмана – Теодор Кауфман. Одновременно Йоси Клейн и заместитель президента Общества дружбы Израиль – Китай. У Йоси – сын и две дочери, семь внуков.
В лагере «Махане Исраэль» семья Веры прожила год и переехала в Бат-Ям, в двухкомнатную квартиру. Здесь скончался дедушка Лёва. Вера продолжала работу в фирме «А-машбир а-миркази». В Бат-Яме прожили несколько лет, за которые Юдит успела закончить 8 классов.
Мама Вера вышла вторично замуж за бухгалтера мэрии Рамат-Гана, у них родилась дочь. Переехали в Рамат-Ган, где Юдит продолжила учёбу в гимназии. В Бат-Яме у неё было много друзей, и это сглаживало неуютную для неё обстановку в семье. В Рамат-Гане же в гимназии было больше детей старожилов, с которыми труднее было сблизиться. Первые два года Юдит не с кем было общаться. Бабушка, из-за отношений в семье, ютилась в съёмных комнатках, как могла подрабатывая себе на жизнь. Безрадостность повседневного существования дополняла и строжайшая дисциплина в гимназии.
Одновременно Юдит училась и в консерватории – недаром же они привезли из Китая фортепиано. Параллельная учёба в консерватории позволила ей получить отсрочку от армии, и Юдит успешно завершила 12 классов гимназии, одновременно закончив консерваторию. Как раз в это время она познакомилась и в 20 лет вышла замуж за молодого сабра Исраэля Санделя, на год старше Юдит, только что отслужившего в ЦАХАЛе. Исраэль устроился на работу в филиал крупной американской фирмы по обслуживанию компьютеров офисов и по сей день работает в ней, пройдя путь от рядового сотрудника до начальника отдела.
Юдит и Исраэль СандельЮдит работала служащей, но ей приходилось прерывать работу в связи с рождением детей. Именно детям, их здоровью, становлению, образованию посвятили Юдит и Исраэль первый период своей самостоятельной жизни. Они вырастили троих.
Первого сына, родившегося в 1965 году, назвали Ури, соответственно русскому Юра – в память трагически погибшего отца. Сейчас Ури, окончивший Тель-авивский университет, возглавляет отдел в центральном офисе бан
Юдит с братом Йоси Клейном
ка Апоалим в Тель-Авиве. В его семье – две дочери.
Второй сын Илан,1968 года рождения, также получил отличное образование. Начав свой трудовой путь в газете «Маарив», Илан затем, получив 2-ю степень, работает в Тель-Авиве в сфере хай-тека, как специалист по коммуникационным системам. Оба брата живут в Рамат-Гане.
Дочь Анат прибавилась в семье лишь в 1976 году. Ныне она – художница. Закончив Академию искусств в Иерусалиме, работает на 1-м канале Израильского телевидения. Юдит спокойно и скромно рассказывает о своих детях и внуках, но в её интонации чувствуется не только любовь матери и бабушки, но и глубокая удовлетворённость выращенным ею собственным садом.
ПЕРВОПРОХОДЕЦ КОМПЬЮТЕРИЗАЦИИ
Сыновья подрастали, а дочь была ещё маленькой, когда Юдит решила обрести новую для себя специальность библиотекаря. Пройдя в Рамат-Гане полный курс учёбы и получив диплом, Юдит начала работу в библиотеке учебной организации «Семинар Эфаль», принадлежавшей одному из двух основных кибуцных движений «А-кибуц а-меухад». Вторым движением было левое «А-кибуц а-арци».
Сейчас эти два движения объединены из-за больших трудностей, переживаемых кибуцами страны. Но в то время, в 70 - 80-х годах 20-го века, движение «А-кибуц а-меухад» имело возможность построить и содержать большой современный учебный комплекс с общежитием-интернатом, куда из кибуцев направлялись на учёбу их работники, по тем или иным причинам не закончившие школьное образование, для его завершения. Здесь же были курсы повышения квалификации, здесь же проводились семинары. Посланцы кибуцев, в зависимости от назначения занятий, проходили учёбу продолжительностью два года или полгода.
Все сотрудники учебного комплекса, включая библиотекарей, были только направленными из кибуцев на определённое время, даже директора подлежали ротации каждые три года. Юдит была первой «вольнонаёмной» сотрудницей. С самого начала на неё была возложена задача компьютеризации работы не только библиотеки, но и архива, и отдела библиографии и периодической печати комплекса. В начале 80-х годов компьютеризация вообще, а тем более в заданной сфере только внедрялась. Причём не успевали освоить одну программу, как быстрое развитие компьютерной техники порой требовало почти всё начать сначала. Отставала и подготовка специалистов.
Юдит предстояло начать буквально с нуля не только личное освоение работы с компьютерами того времени, но и изучение имевшегося опыта компьютеризации библиотечной и архивной работы, имевшихся программ. Как результат, она должна была затем, в роли заказчика, создать задание на разработку специальной компьютерной программы, охватывающей работу трёх отделов с тем, чтобы работник любого из них мог, воспользовавшись компьютером, дать рекомендации любому обратившемуся, в фондах какого отдела он может найти необходимые ему книгу, документ, информацию.
Библиотека насчитывала до 50 тысяч томов книг, в том числе по истории кибуцного движения, истории коммун. К началу 80-х годов сохранилось немало книг теоретиков марксизма. Интересным был фонд периодики: старые газеты на иврите, идише, английском, французском и немецком языках. Были и уникальные экземпляры даже 1919 года. Между прочим, в прошлом немало и книг, и газет хранилось на русском языке, в том числе сборники по еврейской истории. Все они были «изъяты» из фондов…
До компьютеризации библиотечного дела каталогизация книжных фондов производилась вручную, путём печатания на каждую книгу нескольких экземпляров карточек разных видов, с индексацией их по международной системе с учётом области знаний, тематики, фамилии автора и т. д. Подготовка квалифицированных каталогизаторов продолжалась порой не один год. Работа трудоёмкая требовалась не только по первичной обработке книг, но и по поиску необходимого читателю. Тем более сложной была работа с архивными документами. Скромный штат работников не позволял делать выборки и систематизировать материалы периодики. Сложно было обеспечить читателей копиями документов и статей.
Юдит Сандель пришлось проделать большую работу с тем, чтобы наиболее полно учесть всё необходимое читателям её библиотеки в специальной компьютерной программе. В результате, в университете Хайфы был куплен тезаурус – полный систематизированный набор данных, позволявший программе ориентироваться в необходимых областях знаний. Затем в Иерусалимском университете была приспособлена для конкретного назначения имевшаяся программа.
Параллельно разработке программ Юдит и сама прошла подготовку на компьютерных курсах Хайфского и Иерусалимского университетов, после чего могла не только пользоваться программой, но и обучать персонал работников Центра. В 1987 году компьютеризация работы библиотеки, архива и библиографического отдела Учебного центра была успешно осуществлена.
Но, к сожалению, из-за всё более усугублявшихся трудностей движения кибуцев, в том числе финансовых, постепенно начали свёртываться программы обучения: сначала отказались от двухгодичных курсов, затем и от обучения в течение полугода. Учебный центр продолжали использовать для краткосрочных семинаров. Когда началась «большая алия», в «караванах» на территории Центра селили группы подростков 13-18 лет, прибывавшие по программе «Ноар Оле», проводили с ними занятия. Центр предоставлялся порой группам по изучению языка, в том числе олим из Эфиопии. Летом приезжали группы молодёжи из США, Канады, Южной Америки с целью познакомиться с Израилем. Но библиотечным фондом Центра они не пользовались.
Положение изменилось в 2001 году, когда учебный комплекс был арендован частным университетом «Дерби», в котором производится подготовка бизнесменов. В университете – до двух тысяч студентов. Университет привёз и свой учебный фонд книг учебной литературы, занесённый в компьютерную программу. Началась нелёгкая пора для сотрудников библиотеки. Работали в две смены, с восьми часов утра до восьми вечера. Но в 2006 году университет «Дерби», и его библиотека в том числе, переехали в другие здания.
В том же 2006 году, в марте, Юдит Сандель оформила свой уход на пенсию. Но до сих пор она продолжает помогать сотрудникам Центра, которые просто не могут обойтись без своего столь опытного специалиста в компьютерных делах. То и дело возникают компьютерные, и не только, проблемы, и ей звонят. И Юдит с удовольствием откликается на просьбы.
КРЕПКИЕ КОРНИ
Активность Юдит отнюдь не ограничивается только работой и ролью жены, матери и бабушки. В течение многих лет она принимает большое и плодотворное участие в деятельности Ассоциации выходцев из Китая в Израиле «Игуд Иоцей Син» и Общества дружбы Израиль-Китай, а в последние годы является членом президиумов обоих этих организаций.
Трижды за последние годы Юдит посетила Харбин. В первый раз в 1994 году супруги Сандели были там всего 24 часа в групповой экскурсионной поездке и, главное, успели посетить кладбище, где покоятся отец и дядя – Юрий и Яков Клейны. В 2000-м году Юдит сама организовала туристскую группу турне по Китаю, и в Харбине они с сыном Иланом провели три дня. И, наконец, в 2004 году в Харбине проходила конференция по истории евреев города, на которую Юдит летала вместе с дочерью Анат. Делегацию Израиля возглавлял Теодор Кауфман, в её составе был и Иосиф Клейн.
Большую работу ведёт Юдит Сандель-Клейн в издаваемом Ассоциацией прекрасном «Бюллетене», выходящем на русском, иврите и английском языках. Юдит публикует в «Бюллетене» собственные статьи и переводит материалы с русского на иврит. Пользуясь случаем, автор благодарит Юдит и за переводы его очерков. В своей работе переводчица часто использует свои профессиональные компьютерные познания, прибегая в сложных случаях к помощи интернета и применяя двойной перевод: русский-английский-иврит.
Второй сын Илан,1968 года рождения, также получил отличное образование. Начав свой трудовой путь в газете «Маарив», Илан затем, получив 2-ю степень, работает в Тель-Авиве в сфере хай-тека, как специалист по коммуникационным системам. Оба брата живут в Рамат-Гане.
Дочь Анат прибавилась в семье лишь в 1976 году. Ныне она – художница. Закончив Академию искусств в Иерусалиме, работает на 1-м канале Израильского телевидения. Юдит спокойно и скромно рассказывает о своих детях и внуках, но в её интонации чувствуется не только любовь матери и бабушки, но и глубокая удовлетворённость выращенным ею собственным садом.
ПЕРВОПРОХОДЕЦ КОМПЬЮТЕРИЗАЦИИ
Сыновья подрастали, а дочь была ещё маленькой, когда Юдит решила обрести новую для себя специальность библиотекаря. Пройдя в Рамат-Гане полный курс учёбы и получив диплом, Юдит начала работу в библиотеке учебной организации «Семинар Эфаль», принадлежавшей одному из двух основных кибуцных движений «А-кибуц а-меухад». Вторым движением было левое «А-кибуц а-арци».
Сейчас эти два движения объединены из-за больших трудностей, переживаемых кибуцами страны. Но в то время, в 70 - 80-х годах 20-го века, движение «А-кибуц а-меухад» имело возможность построить и содержать большой современный учебный комплекс с общежитием-интернатом, куда из кибуцев направлялись на учёбу их работники, по тем или иным причинам не закончившие школьное образование, для его завершения. Здесь же были курсы повышения квалификации, здесь же проводились семинары. Посланцы кибуцев, в зависимости от назначения занятий, проходили учёбу продолжительностью два года или полгода.
Все сотрудники учебного комплекса, включая библиотекарей, были только направленными из кибуцев на определённое время, даже директора подлежали ротации каждые три года. Юдит была первой «вольнонаёмной» сотрудницей. С самого начала на неё была возложена задача компьютеризации работы не только библиотеки, но и архива, и отдела библиографии и периодической печати комплекса. В начале 80-х годов компьютеризация вообще, а тем более в заданной сфере только внедрялась. Причём не успевали освоить одну программу, как быстрое развитие компьютерной техники порой требовало почти всё начать сначала. Отставала и подготовка специалистов.
Юдит предстояло начать буквально с нуля не только личное освоение работы с компьютерами того времени, но и изучение имевшегося опыта компьютеризации библиотечной и архивной работы, имевшихся программ. Как результат, она должна была затем, в роли заказчика, создать задание на разработку специальной компьютерной программы, охватывающей работу трёх отделов с тем, чтобы работник любого из них мог, воспользовавшись компьютером, дать рекомендации любому обратившемуся, в фондах какого отдела он может найти необходимые ему книгу, документ, информацию.
Библиотека насчитывала до 50 тысяч томов книг, в том числе по истории кибуцного движения, истории коммун. К началу 80-х годов сохранилось немало книг теоретиков марксизма. Интересным был фонд периодики: старые газеты на иврите, идише, английском, французском и немецком языках. Были и уникальные экземпляры даже 1919 года. Между прочим, в прошлом немало и книг, и газет хранилось на русском языке, в том числе сборники по еврейской истории. Все они были «изъяты» из фондов…
До компьютеризации библиотечного дела каталогизация книжных фондов производилась вручную, путём печатания на каждую книгу нескольких экземпляров карточек разных видов, с индексацией их по международной системе с учётом области знаний, тематики, фамилии автора и т. д. Подготовка квалифицированных каталогизаторов продолжалась порой не один год. Работа трудоёмкая требовалась не только по первичной обработке книг, но и по поиску необходимого читателю. Тем более сложной была работа с архивными документами. Скромный штат работников не позволял делать выборки и систематизировать материалы периодики. Сложно было обеспечить читателей копиями документов и статей.
Юдит Сандель пришлось проделать большую работу с тем, чтобы наиболее полно учесть всё необходимое читателям её библиотеки в специальной компьютерной программе. В результате, в университете Хайфы был куплен тезаурус – полный систематизированный набор данных, позволявший программе ориентироваться в необходимых областях знаний. Затем в Иерусалимском университете была приспособлена для конкретного назначения имевшаяся программа.
Параллельно разработке программ Юдит и сама прошла подготовку на компьютерных курсах Хайфского и Иерусалимского университетов, после чего могла не только пользоваться программой, но и обучать персонал работников Центра. В 1987 году компьютеризация работы библиотеки, архива и библиографического отдела Учебного центра была успешно осуществлена.
Но, к сожалению, из-за всё более усугублявшихся трудностей движения кибуцев, в том числе финансовых, постепенно начали свёртываться программы обучения: сначала отказались от двухгодичных курсов, затем и от обучения в течение полугода. Учебный центр продолжали использовать для краткосрочных семинаров. Когда началась «большая алия», в «караванах» на территории Центра селили группы подростков 13-18 лет, прибывавшие по программе «Ноар Оле», проводили с ними занятия. Центр предоставлялся порой группам по изучению языка, в том числе олим из Эфиопии. Летом приезжали группы молодёжи из США, Канады, Южной Америки с целью познакомиться с Израилем. Но библиотечным фондом Центра они не пользовались.
Положение изменилось в 2001 году, когда учебный комплекс был арендован частным университетом «Дерби», в котором производится подготовка бизнесменов. В университете – до двух тысяч студентов. Университет привёз и свой учебный фонд книг учебной литературы, занесённый в компьютерную программу. Началась нелёгкая пора для сотрудников библиотеки. Работали в две смены, с восьми часов утра до восьми вечера. Но в 2006 году университет «Дерби», и его библиотека в том числе, переехали в другие здания.
В том же 2006 году, в марте, Юдит Сандель оформила свой уход на пенсию. Но до сих пор она продолжает помогать сотрудникам Центра, которые просто не могут обойтись без своего столь опытного специалиста в компьютерных делах. То и дело возникают компьютерные, и не только, проблемы, и ей звонят. И Юдит с удовольствием откликается на просьбы.
КРЕПКИЕ КОРНИ
Активность Юдит отнюдь не ограничивается только работой и ролью жены, матери и бабушки. В течение многих лет она принимает большое и плодотворное участие в деятельности Ассоциации выходцев из Китая в Израиле «Игуд Иоцей Син» и Общества дружбы Израиль-Китай, а в последние годы является членом президиумов обоих этих организаций.
Трижды за последние годы Юдит посетила Харбин. В первый раз в 1994 году супруги Сандели были там всего 24 часа в групповой экскурсионной поездке и, главное, успели посетить кладбище, где покоятся отец и дядя – Юрий и Яков Клейны. В 2000-м году Юдит сама организовала туристскую группу турне по Китаю, и в Харбине они с сыном Иланом провели три дня. И, наконец, в 2004 году в Харбине проходила конференция по истории евреев города, на которую Юдит летала вместе с дочерью Анат. Делегацию Израиля возглавлял Теодор Кауфман, в её составе был и Иосиф Клейн.
Большую работу ведёт Юдит Сандель-Клейн в издаваемом Ассоциацией прекрасном «Бюллетене», выходящем на русском, иврите и английском языках. Юдит публикует в «Бюллетене» собственные статьи и переводит материалы с русского на иврит. Пользуясь случаем, автор благодарит Юдит и за переводы его очерков. В своей работе переводчица часто использует свои профессиональные компьютерные познания, прибегая в сложных случаях к помощи интернета и применяя двойной перевод: русский-английский-иврит.
Книга Юдит о её детстве в Харбине
Но Юдит Сандель-Клейн ещё и литератор: ею написана и издана на иврите книга о детских годах в Харбине. Тем самым она внесла свой серьёзный вклад в летопись жизни харбинской диаспоры в целом и своей семьи – в частности. В течение многих лет скрупулёзно собирая материалы о прошлом своих предков по отцовской и материнской линиям, Юдит почувствовала необходимость внести и свою личную лепту в увековечение памяти о тех тяжёлых 1940-х годах в Харбине, той обстановке, в которой прошло её детство и которая привела к жуткой трагедии в её семье.
Достойных граждан еврейского государства взрастила Юдит Сандель-Клейн, «делегированная» в Эрец-Исраэль через Китай несколькими семьями, более чем вековую эпопею которых мы прследили в этом очерке. Все эти семьи, как и многие другие еврейские семьи России, разметали российские взрывы и вихри по миру. Так уж сложилось, что далеко не все из них оказались на своей исторической Родине. И тем более важно, что и от этих генеалогических деревьев российского еврейства на земле Израиля укоренились здоровые и крепкие побеги…
Михаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-55299
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il
Комментариев нет:
Отправить комментарий